Ительменская легенда

Когда-то очень давно верховские ительмены жили хорошо, но однажды тойон племени Чупак-жу не принес положенной жертвы Богу охоты и удачи Билючею. Бог обиделся, и удача покинула камчадальские роды, населяющие верховья реки Камчатки. Рыба не шла в запоры и сети, зимой звери об ходили западни. Плохо стало людям. Боги были глухи к призывам и мольбам…

Ехал из Уэролатына в Машуру на старой дряхлой нарте, запряженной шестью шелудивыми псами немолодой, лысый ительмен Конок. Ругал собачек, лениво похлестывал их тальниковым прутом. Те же, некормленные, тянули нарту еле-еле. Но вот упряжка пересекла старый куропачий путик. Не меньше чем десяток белых птичек прошли след в след. И тут Конок услышал какой-то слабый звук, остолом остановил упряжку.
В сугробе кто-то барахтался, кряхтел беспомощно. Конок соскочил с нарт, кинул прут на куропачью тропку и достал из-под снега маленького, черномазого человечка ростом чуть больше ладони. Тот замерзал, и Конок засунул его в свою потертую и драную кухлянку.

Человечек начал отходить от холода, ему было больно и он царапал ногтями высохшую грудь уставшего камчадала. Тот, конечно, терпел, шептал малышу ласковые слова.
До Машуры осталось полдня пути. Странное маленькое существо пришло в себя и выползло на плечо, под капюшон старика.

— Сидел бы ты там, малышок, лениво пробурчал Конок. Там тепло под кухлянкой.

Человечек топнул по плечу ножкой и закричал:
— Изрублю! Истопчу! Запинаю!С кем разговариваешь, вонючий гриб?! Я — Билючей, великий Бог!

Конок остановил упряжку, осторожно поставил маленького Бога на медвежью шкуру, с поклоном предложил ему вкусного блюда-галги:
— Прости, великий Бог! Я думал, ты просто маленький человечек.

— Думал,думал, — пробурчал Билючей. А не видел, что меня моя куропачья упряжка потеряла? Почему долго не ехал? Холодно мне было.

Конок развел руками и винов-то понурил голову. Маленький, но великий Бог забрался на пушистый малахай ительмена и закричал нечеловеческим голосом: — И-и!!! Откуда-то из-за старой березы выпрыгнула упряжка из десяти пеших куропаток.

— Ладно, прощаю, сказал, подбоченившись, Билючей. Помни обо мне.

Конок приехал домой, обнял жену, старую Кылпаш, спать лег. Встал рано, голову почесал, не понял — прическа густая, волосы черные, пушистые. Жена рядом, под боком — она же, но только молодая, грудастая. Из детского угла раздался детский крик. Там описался мальчик, сын Конока, который умер еще лет тридцать тому назад. А на улице в снегу резвились мощные псы новой упряжки…

Так маленький Бог Билючей отблагодарил старого ительмена. И с тех пор камчадалы всегда кладут тальниковый прут поперек куропачьего прутика или просто постукивают по трехпалым следкам птиц в снегу, а вдруг повезет — это след маленькой нарты, маленький Бог вспомнит о своем чудесном спасении и богато одарит охотника. Люди говорят, многим повезло.